Непристойная Блистательная Ложь (ЛП) - Страница 19

— Хороший выбор, — улыбается мне кассир.

Игнорируя ее, я смотрю на свои «Ролекс». Интересно, вернулись ли уже Софи и Марта. Продавщица, явно раздраженная тем, что я не обращаю на нее внимания, несмотря на оголенную кожу и расстегнутую пуговицу, приоткрывающую кромку лифчика, засовывает покупку в подарочный пакет и пихает его мне.

Я нахожу Пэйса и Коллинза в большом фойе клуба, влажных и с бутылками воды.

— Вы готовы, леди? — интересуюсь я.

Коллинз кидает мне бутылку воды.

— Давай, — говорит он Пэйсу. — Мы должны вернуть принцессу домой, точно к минету.

Да, пожалуйста.

***

Когда я возвращаюсь, в доме стоит тишина. Прежде чем подняться наверх, я обхожу комнаты первого этажа, проверяя берлогу и кухню. Разочарование пронзает меня, когда я думаю о том, что она еще не вернулась. Ну, по крайней мере, я могу принять душ до того как она вернется. Это меньшее, что я могу сделать, перед ожиданием того, как она испробует мой член.

Направляясь в спальню, я стягиваю рубашку, оголяя свой торс и с удивлением замечаю хмурившуюся Софи, сидящую в центре кровати с телефоном на коленях.

— Все хорошо?

Она пугается моего голоса, и телефон падает на кровать. Ее взгляд лениво скользит вниз по моей обнаженной груди, и хмурость исчезает. Хорошая девочка.

— Все прекрасно. — Она укладывает телефон рядом с собой на тумбочку. Не удивлюсь, если она снова разговаривала с кем-то из домашних. — Как прошел гольф?

— Жарко. Я иду в душ.

Она кивает. Ее взгляд не отрывается от моего, но я знаю, что ее влечет к моему телу.

Я быстро вхожу в душ и не дожидаясь пока пойдет горячая вода, намыливаю грудь, пресс, под мышки и конечно, те части своего тела, на которых хочу видеть ее ротик. Обматывая полотенце вокруг бедер, я вхожу в спальню, но Софи уже в ней нет. Какого хрена? Видимо, нам нужно установить несколько основных правил. А правилом номер один должно быть ее нахождение на моей кровати в обнаженном виде, в ожидании меня, в любое время.

Испуская разочарованный вздох, я роняю полотенце и одеваюсь, прежде чем отправиться вниз на ее поиски.

Софи сидит в берлоге, там же, где мы сидели прошлой ночью. Ее ноги подогнуты, а книга лежит на коленях. И все, о чем я могу думать, так это о том, как она встает передо мной на колени и берет мой член глубоко в рот. Боже, как же давно я не трахался.

Ее глаза отрываются от книги и сосредотачиваются на моих, когда я устраиваюсь напротив нее.

— Нашла что-то стоящее? — Киваю я на книгу в ее руках, которая как я предполагаю, взята из моей личной библиотеки.

— Шарлотта Бронте. — Она удерживает обложку «Грозового Перевала», показывая ее мне. Темная и закрученная история любви. История моей гребанной жизни.

— Ты читала его раньше?

— В средней школе. Но я не помню, что там было. — Убирая книгу на подушку рядом с собой, она складывает руки на коленях и в ожидании смотрит на меня. Ей интересно, что будет дальше.

— Ты голодна? — удивляю я ее своим вопросом.

Она осторожно кивает. Я умираю от голода, после долгого дня проведенного на поле, и когда протягиваю ей руку, она аккуратно вкладывает свою ладонь в мою. Я говорю себе, что это важно, что ей комфортно со мной, но на самом деле понимаю, что мне просто нравится прикасаться к ней.

Я веду ее на кухню. Воскресение — единственный день, когда персонала для приготовления еды здесь нет. Но обычно Бет оставляет мне достаточно провизии, чтобы я смог прожить один день, пока ее не будет. Я нахожу упакованные в пластиковые контейнера сэндвичи, с этикетками подписанными размашистым почерком Бет. Индейка, полоски хрустящего бекона, спред из авокадо, швейцарский сыр и толстые кусочки томатов, маринованные в приправе из уксуса, прованского масла и пряностей.

Выставляя сэндвичи на островок, и забирая свои тарелки, мы возвращаемся обратно в берлогу.

— Мне любопытно, почему ты здесь… — Я делаю паузу, наблюдая за ее реакцией. Явно из-за денег, но у меня в голове не укладывается, как такая девушка как Софи, могла оказаться в настолько отчаянном положение, чтобы продать себя. Она — чистое золото, нормальная девочка по всем внешним признакам, и я сильно сомневаюсь, что у нее есть игровая зависимость или денежные долги. Откусывая сэндвич, я дожидаюсь ответа. Честно говоря, я чувствую смешанные чувства по поводу получения более подробной информации о ней, о личном, но я чертовски любопытен, чтобы не спросить.

Вначале, мне кажется, что она колеблется, медленно пережевывая и останавливаясь, чтобы оттянуть время.

— Моя сестра больна, — говорит она тихо, так тихо, что я едва ее слышу. — Уход за ней обходится слишком дорого, — продолжает она. Это не то, чего я ждал и ее честность поражает меня.

— Деньги… помогут? — спрашиваю я.

— Очень, — шепчет она. Могу сказать, что она испытывает противоречивые эмоции по поводу всего этого. С одной стороны — облегчение, ведь она заботиться о своей сестре, но также, я ощущаю тянущее чувство вины, поскольку ей пришлось покинуть дом не в самый легкий период времени.

Я не намерен обнажать свою душу, как она. Я не могу. И сомневаюсь, что она будет слоняться поблизости, если узнает настоящую причину, своего пребывания здесь. А я, просто не готов позволить ей уйти, особенно сейчас, до того, как исполню обещанное сделать с ее сладким, соблазнительным телом.

Ее ответ заставляет меня чувствовать себя чуточку менее эгоистичным. Возможно, я и потратил миллион долларов, чтобы привести ее сюда для своих собственных эгоцентричных потребностей, но зная о том, что заплаченная сумма идет на достойное дело, мне становится легче.